Древние уставы Кельтской Церкви
24.03.2016
Протоиерей Александр Шабанов,
Председатель миссионерского отдела Тверской епархии
Об уставе святого Аилбе
…Бог одобряет и благосклонно
приемлет нашу взаимную любовь
и благодушие друг к другу.
Св. Иоанн Златоуст
(Гомилия на I Тим.)
О кельтских святых, средневековых монахах-проповедниках, рассуждали многие писатели, историки и поэты. Ж.-Л. Гофф называл их «факелоносцами Средневековья», Г.К. Честертон – «движущимися свечами, спасшими Европу от варварства», а Шеймас Хини лучшие свои стихи посвятил центрам кельтского христианства в Ирландии: Глендалоху и Клонмакнойзу.
В жуткие столетия Хлодвига, Брунхильды и лангобардов иро-кельты вышли на перепутья Европы. В их заплечных мешках, кроме хлеба, воды, литургических Чаш и прочего, хранились рукописные копии Священного Писания, посланий Отцов Церкви. Они бродили по дорогам, тропинкам, сплавлялись реками, поднимались в Швейцарские Альпы, основывали монастыри на берегах франкских и германских озёр. На базарных площадях городов западной части Священной Империи в качестве «товара» они предлагали мудрость. За этим занятием их однажды застал Карл Великий. Его симпатии к тому моменту были уже на стороне другой отрасли европейского монашества. Император предпочёл своих, континентальных, монахов-бенедиктинцев. О жизни, более даже чудесах, святого Бенедикта (Венедикта) Нурсийского (память его в нашем календаре 27 марта) мы знаем по «Диалогам» святого Григория Двоеслова, папы римского. В качестве главного учителя и покровителя западного иночества Карлом был избран именно он, а «бенедиктинский» устав стал образцом для прочих церковных уложений. Личность святого Бенедикта восхищала всех после-дующих каролингов, а его «правила» вполне устраивали и Рим, и светскую власть.
«Факелоносцы» уже были не просто не нужны, но раздражали. Их начали глухо недолюбливать, отказывали в гостеприимстве, а то и просто выставляли. И кельты, и бенедиктинцы читали одно и то же Священное Писание, и те и другие имели прямые, а иногда сложные, косвенные связи с египетскими и сирийскими пустынножителями IV – V веков. Но ирландцы, благодаря своей островной, до-викинговской специфической общинной жизни и широкой церковной автономии, сохраняли черты собственного благочестия, быта и христианского смирения. То есть иро-кельты в своей дальнезападной традиции совершили особый «колумбановский» путь. Их представления о христианских добродетелях, которые по определению: «иноки – свет миру», в монашеском служении должны наиболее гармонично раскрываться, отразились в древних кельтских уставах. И если «Устав святого Бенедикта», один из самых главных текстов средневековой цивилизации Запада, сотни раз комментировался, выдержал исследования как литературный, исторический, духовный памятник западной части христианской Церкви, – то документы кельтских общин сохранились небольшим числом. Сравнивать уставы особой необходимости нет, во-первых, оттого, что в базовых, ключевых положениях они очень близки. И там, и там настойчиво повторяются увещевания, касающиеся обетов послушания, смирения, целомудрия. Указывается на обязательность трудов, молитв и соблюдения постов различного вида. Используются общепринятые обороты церковной риторики средневековья.
И всё же, люди, их составлявшие, что очевидно, принадлежали различным традициям. Итак, святой Брендан приплывает на остров, где уже несколько десятилетий процветает община святого Аилбе. Он и его спутники, клонфертские монахи, становятся свидетелями чуда «огненной стрелы, возжигающей светильники в храме», а также удивительно устроенной аскезы в этом затворе посреди океана. Община святого Аилбе – идеальное место, где собрано всё лучшее из присущего дальнезападному христианству. В «Плавании» сообщается только о «чудесных» деталях её жизни. Всё остальное – как бы вскользь, штрихами. Некоторый ключ к пониманию того, чему стал свидетель святой Брендан Мореплаватель, обнаруживается в документе: «Устав святого Аилбе» (Латинский оригинал: The rule of Ailbe. Dablin, the Library of the Royal Irish Akademy, 23 № 10; the same library, 23 p. 3. Опубликован английский перевод: Hennessy and O Looney in the Irish Ecclesiastical Record 8 (1871 г.) 178-180, and Joseph O Neill in Eriu (1807) 92-115. На русский язык перевод сделан Ю. Варзониным, под редакцией А. Шабанова, по монографии: The celtik monk. Rules and writings of early irish monks. Uinseann o Maidin. Kalamazoo, Michigan. 1996.)
Святой Аилбе, согласно Анналам Ольстера (Annals of Ulster), скончался в 534 году. Сложно утверждать, был ли он лично состави-телем Устава, или его записали со слов преподобного. В любом слу-чае та рукопись, что находится в Брюсселе, датируется 750-м годом, и текст её – не латынь, а древнеирландский язык. Автор Устава не только монах, но и поэт, отчего сохраненный им документ имеет метрическую форму. Устав заучивали, как это делают с поэмами и балладами. Он был, что называется «на слуху», звучал в голове инока, следовательно, необходимость постоянно справляться у старших, с тем или иным параграфом, отпадала, а любого рода неточности, дополнительные оттенки смысла и т.п. практически не существовали. При переводе на английский стихотворная ткань разрушилась, но содержательная часть сохранилась.
Устав (Текст) состоит из 56 пунктов и разделён на неравные части тремя видами обращения: С 1-ого по 18-й пункт – повелительное «он», то есть монах, член общины. Читаем выборочно, наиболее интересные и значимые пункты:
3 п. Пусть он твёрдо стоит на земле. Пусть в нём не будет и тени слабости. Пусть принимает на себя ответственность за грехи каждого из братий.
4 п. Улыбка его должна быть радостной, но он не должен громко смеяться. Ему нельзя быть мстительным, грубым и пафосным.
5 п. Ноги его должны быть всегда обуты, а одежда не должна иметь украшений, и пусть в ней не будет красных и синих цветов.
6 п. Пусть он никогда не вскармливает в себе ненависть к тем, кто его не любит.
9 п. Если ему случится унаследовать имение в миру, то пусть не любит своих мирских богатств… Питается от плодов возделываемой земли. Он не должен быть жёстким и жестоким. Это ему помешает оказаться на светлых небесах (Так в оригинале – А.Ш.).
12 п. Он не должен укорять и говорить со злостью в голосе. Нельзя раздражать своей речью другого человека. Он не должен вступать в беседу с мятущимся, гневающимся, и речь его должна оставаться смиренной.
13 п. Монах, который кроток и мягок, противен самому сатане.
С пункта 18-го наклонение обращения меняется. Следуют уже не пожелания, а предписания как личного, так и общежительного (киновийского) характера.
21 п. Будь молчалив и миролюбив для того, чтобы вера принесла тебе плоды.
23 п. Никому из монахов, кроме как епископу или назначенному лицу, до 3-его часа нельзя ничего произносить вслух, покуда нару-шивший устав непослушанием не принесёт покаяния. (Т.е. пока не разрешится от наказания один из братий обители, все остальные молчат.)
30 п. Пусть монахи, когда идут на трапезу, сами приносят себе воду из реки. Также хлеб, вино и сотовый мёд для старейших.
31 а п. Пусть каждому даётся хлеб весом 30 унций (около 900 грамм). Съедать его следует в 9-й час (16.00), пока не утолится голод.
34 п. Повар в монастыре должен быть человеком добродушным, справедливым и сильным. Он должен молиться и при этом не забывать солить пищу. Есть можно свежее мясо, угря (не вообще рыбу, а именно морского угря – А.Ш.) или свежее молоко.
35 п. Слабые монахи пусть получат за трапезой сухой хлеб и морскую капусту.
36 п. Пусть всё распределяется согласно старшинству, но и непослушных монахов нельзя обделять пищей.
37 а п. В монастыре нельзя жить ни солдатам, ни женщинам, поскольку образ их жизни отнимает излишнее внимание монашествующих.
38 п. С терпением и смирением должно принимать добрых, злых и богатых. Две трети источника благочестия заключено в молчании.
40 п. Монах никого не должен ни унижать, ни отвергать.
41 п. Пусть гостевой дом монастыря будет безупречно чист. Внутри должен быть хороший очаг. Гости должны иметь возможность омыть ноги, умыть лицо. У них пусть будет удобное ложе.
42 п. (А.Ш. – Это повтор, но тем не менее) Пусть в каждом монастыре будет приветливый повар.
43 п. Монастырь должен иметь набожного, искусного в монашеской жизни, настойчивого, сострадательного наставника, который искусен в делах благочестивого жития.
44 п. Пусть монастырь имеет приветливого, мягкого в речи по-сланника, который не будет «носителем злых приливов» (то есть сдержанного, деликатного проповедника за стенами обители – А.Ш.).
Для Ирландии и её островных монастырей эта метафора удивительно точна. «Злые приливы» рокочущего океана разрушают дома, губят людей. Гневливость христиан, особенно монахов, размывает фундамент Церкви.
В 48-м пункте появляется местоимение «я». За ним скрывается собственно автор Устава.
50 п. Я имею для вас предписание от Аилбе: Не просите мило-стыни! Это сатанинское искушение. Прося её, вы закрываете себе дорогу на небеса… Прошение милостыни мешает молитве.
52 п. Покуда вы в этой жизни, не покидайте монастырь, даже ради какого-либо дела.
56 п. Читайте и переписывайте эти заветы.
В нашем церковном этикете принято задавать вежливый, но уже вполне формальный, то есть не требующий ответа вопрос: «Как спасаетесь?» – «Вашими молитвами», – можно услышать от собеседника. Благочестиво, скромно, но, увы, бессодержательно. Во времена кельтов и бенедиктинцев христианам было о чём поговорить более предметно.
P.S.
Тема уставов любопытна ещё и тем, что представления святого Аилбе о монашеском служении миру и Церкви, вплоть до XIII века, были известны на Руси, благодаря кельтской миссии в Киеве и на русском Северо-Западе.
Устав Céli Dei – Христианская аскеза северной Атлантики
На наши берега, забытые во мраке,
Где волны Запада имеют свой предел,
С любовью пастырской
Ты посылал приливы
И Знамя Крестное, спасающее нас.
Святые и герои подвиг веры
Здесь совершали…
…………………………………………
Мы же имён тех славу понесём.
Тимоти Риз,
епископ Лландафа,
Уэльс (1940-е гг.)
В истории загадочного кельтского христианства северо-западной средневековой Европы есть одна плохо прочитываемая страница её последних преднорманнских столетий, IX – XI веков, вписанная общинами «слуг Божьих», монахами и мирянами Céli Dei, в русской транскрипции – «Кулди» или «Кулдеи».
Начиная с XVI века вокруг наследия этих кельтских общин, населявших Север Ирландии, Внешние Гебриды, Шотландию, Оркнейские острова, велась горячая дискуссия среди англиканских реформаторов, пытавшихся разглядеть в кулди протопротестантские объединения и использовать авторитет «слуг Божьих» для антикатолических исследований и заявлений. Проблема в том, что набеги датчан-викингов, достигшие своего победного пика в IX веке, привели большое количество иро-скоттов кельтской церкви к глухой самоизоляции, которую англикане-историки поспешили посчитать своеобразной внутренней реформой этих кельтских осколков Северо-Запада. Логичней всего было приписать им антиримские настроения и противостояние англо-саксонскому миссионерству Британии, но, повторю, слишком туманной представляется вся эта история.
Лев Платонович Карсавин писал: «Ирландские монахи, сосредоточенные энтузиасты отречения от мира, пламенные пустынники и самоотверженные миссионеры… гибнут в пламени своих же монастырей, сжигаемых северными варварами, или в пучине морской во время дальних странствий. Но на место погибших приходят новые и бестрепетно возобновляют трудную и долгую работу… сжигаемые аскетическим порывом ирландцы не отвернулись от галло-римской культуры… в монастырях Англии, Ирландии, а потом и Шотландии находит себе приют римская образованность… (Л.П. Карсавин. Монашество в средние века. – СПб., 1912). Кулди как раз и есть одни из тех «новых», нашедших относительную безопасность в дальних «скитах» Северо-Запада.
Письменных литургических духовных памятников практически не сохранилось. Высокие каменные кресты, обнаруженные на территориях, где подвизались кулди, могли принадлежать как коламбовскому влиянию Айоны, так и Кутберовскому Линдисфарна. Рим ничего относительно «слуг Божьих» не заявлял: или не замечал их, или раздражённо отмалчивался. А они жили без малого 200-250 лет, и строили свои школы, и молились как в общинах, в основном монашеских, так и в различных «затворах». Море – тоже пустыня, с оазисами островов. Некоторое представление о жизни этих кельтов-христиан можно попробовать составить, изучая сохранившиеся документы, прежде всего те, что, опираясь на Священное Писание, Предание и кельтские национальные традиции, управляли жизнью этих общин и выстраивали сложный аскетический быт средневековых иноков северо-запада Европы.
Один из сохранившихся «Уставов» общин кулдеев находится в Королевской Академии Ирландии (The Royal Irish Academy) в так называемом манускрипте Лебор Брекк (Lebor Brecc, ff. 9 — 12). Его перевод на английский опубликован в 24 томе (С. 202 – 215) Королевской Академии Ирландии в 1837 году. Он является прозаической версией древнего метрического (стихотворного) оригинала устава Картага (Cartage). Одни исследователи (William Reeves) датируют его XII веком, другие (John Strachan) считают, что составление устава слуг Божьих можно отнести к IX веку.
Сам по себе документ производит удивительное впечатление из-за мозаичности суждений, предписаний, нравственных и житейских поучений, духовных и практических рекомендаций, пищевых, гигиенических уложений, время от времени снабжаемых поэтическими восклицаниями и вероучительными отступлениями. Это яркий и чрезвычайно живой средневековый документ ирландского христианства, который, воссоздай его в первоначальной метрике, пропевался бы как баллада, декламировался словно сага.
Перевод сделан Ю.Н. Варзониным, в литературной обработке протоиерея Александра Шабанова, по книге «The Celtik monk, Rules and writings of EarlyIrish monks. Uinseann O’Maidin. Cistercian Publication, Kalamazoo, Michigan – Spencer, Massachusetts, 1996. P. 81 – 95. The Rule of the Céli Dé.
Вниманию читателей мы предлагаем его сокращённый вариант, так сказать, «избранное» – то, что представляет живой интерес для истории Церкви и будет любопытно поклоннику кельтского христианства.
Богослужебные установления, литургические и молитвенные практики общин кулди, ввиду скудности реальной информации, а не историографических фантазий англиканских исследователей, комментировать сложно и порой возможным не представляется вовсе. Населявшие глухие, дальние земли «слуги Божьи» сталкивались с языческим укладом жизни пиктов, ранее проживавших на островах, и других кельтов, принадлежащих, к тому же, различным, как правило, враждующим кланам, были вынуждены выстраивать собственные церковные традиции, впитывая местный колорит, нивелируя культурные и юридические предпочтения дальнезападных островитян. Христианские центры Европы располагались от них очень далеко, так что кулди обходились без всяческой редакции своих практик.
Жизнь средневековых христианских общин строилась вокруг Церкви, но в различных частях Европы несхожим образом. Это отражалось не только в вышеприведённых знаках почтения к священнослужителям, но и в ряде специфических требований, определений.
Отношение кулдеев к образованию детей подлинно трепетное для всей кельтской Церкви Британских островов. Восхищает не декларативный, а практический подход к этим вопросам. Учили в монастырских школах, начиная со времён святого Патрика, но у «слуг Божьих» любопытным представляется «прописанность деталей».
Подводя некоторый итог чтения даже тех незначительных извлечений из Устава Céli Déi, что представлены здесь, можно восхититься взвешенностью, продуманностью деталей документа, регламентирующего (регулирующего, создававшего) жизнь этих христианских общин Северо-Запада, его евангельским духом и специфичной кельтской аскезой.